Чтобы расплатиться и уехать в Париж, где Николай Герасимович надеялся вскоре получить от брата крупную сумму, вырученную им от продажи одного из имений, ему пришлось продать только что купленную виллу и продать даже в рассрочку, так как вследствие конца сезона не находилось
настоящего покупателя.
Неточные совпадения
Шайка сменщиков: продадут золотые часы, с пробой, или
настоящее кольцо с бриллиантом, а когда придет домой
покупатель, поглядит — часы медные и без нутра, и кольцо медное, со стеклом.
Между любителями-коллекционерами были знатоки, особенно по хрусталю, серебру и фарфору, но таких было мало, большинство
покупателей мечтало купить за «красненькую»
настоящего Рафаэля, чтобы потом за тысячи перепродать его, или купить из «первых рук» краденое бриллиантовое колье за полсотни…
Туляцкому и Хохлацкому концам было не до этих разговоров, потому что все жили в
настоящем. Наезд исправника решил все дело: надо уезжать. Первый пример подал и здесь Деян Поперешный. Пока другие говорили да сбирались потихоньку у себя дома, он взял да и продал свой покос на Сойге, самый лучший покос во всем Туляцком конце.
Покупателем явился Никитич. Сделка состоялась, конечно, в кабаке и «руки розняла» сама Рачителиха.
Но я плохо преуспевал в заманивании
покупателей и в торговле; эти угрюмые мужики, скупые на слова, старухи, похожие на крыс, всегда чем-то испуганные, поникшие, вызывали у меня жалость к ним, хотелось сказать тихонько
покупателю настоящую цену иконы, не запрашивая лишнего двугривенного.
Он бросился на биржу с предложениями, но было уже поздно; акции упали с быстротою молнии и в
настоящее время стояли: продавцы 2 1/4 без
покупателей!
Флор Федулыч. Нет, я не куплю-с, мне расчету нет-с. Я вам
покупателя за
настоящую цену найду.
— Лошадь хорошая. Я тебе желаю, как самому себе. По совести. Брехунов никакого человека не обидит. Пускай мое пропадает, а не то чтобы как другие. По чести, — прокричал он своим тем голосом, которым он заговаривал зубы своим продавцам и
покупателям. — Лошадь
настоящая!
— А все-таки Меркулов-от
настоящие цены открыл, и спасибо ему за то, — с усмешкой глядя в упор на Орошина, сказал маленький, тщедушный старичок Лебякин, один из самых первых
покупателей. — Теперича, примерно сказать, уж нельзя будет хоть вашей милости, Онисим Самойлыч, оченно-то высоко заламывать, потому что прямые цены уж известны.
Не
настоящие то были
покупатели, а ищейки.
— А как же-с? Продавец — прирожденный барин, а
покупатель — вы, человек, сам себя сделавший, так сказать, радетель за идею,
настоящий патриот… И родом вы из крестьянского звания — вы изволили это мне сами сообщить, и не затем, чтобы этим кичиться… Эмблема-с… Там — неосмысленное и преступное хищение; здесь — охрана родного достояния! Эмблема!